Над солдатской могилой.
Капризы вождей.
 |
Эта фотография из моего семейного архива датирована 1949-м годом. На ней изображён коллектив работников гаража Министерства государственной безопасности Карело-Финской ССР (в то время Карелия была 16-й республикой в составе СССР).
В первом ряду в центре, с портупеей через плечо - начальник гаража, мой дед, которого звали Николай Викторович. Рядом с ним – работники хозяйственной части, водители, курьер-мотоциклист, слесари и охранники. Казалось бы – обычное дело: разве мало коллективных фотографий, тем более послевоенного периода, бережно хранится в семейных архивах? И всё же эта фотография не совсем обычна. Во втором ряду второй справа – один из четырёх немецких военнопленных, «прикомандированных» к гаражу Министерства госбезопасности (!) в качестве подсобных рабочих. Качество снимка настолько высокое, что удалось достаточно чётко увеличить лицо этого человека. Ясно видно, что особого удовольствия от нахождения в плену он, скажем так, не испытывает. Но и выглядит через четыре года после окончания войны с лица не худее самих победителей. Мой дед хорошо помнил своих пленных подопечных и порой рассказывал о них забавные истории. Например, один из них даже исполнял иногда функции шофёра и возил на «полуторке» за город какие-то стройматериалы. Однажды он заблудился и стал спрашивать дорогу у милиционера, дежурившего на перекрёстке. Когда тот его арестовал, немец, вытянувшись по стойке «смирно», повторял одно и тоже: «Hitler kaputt, njet ubegajt»! Другой пленный где-то разжился мукой и решил испечь себе лепёшек. А масла нет. Дед рассказывал: «Как-то вечером вдруг чувствую – чем-то вроде вкусным запахло, но с примесью горелой ветоши. Захожу в мастерскую, а там мой фриц лепёшки жарит на автоле (было в те времена такое машинное масло). Рот у него до ушей, нравится, значит! Я ему говорю: «Брось, отравишься ведь»! А он в ответ: «Njet, Natschalnick, wkusno»! – и мне горячую лепёшку протягивает. Я, конечно, есть не стал, велел эту кулинарию сворачивать. Да у него и муки больше не было, всё съел уже. Назавтра этот чудак очень животом маялся, а через несколько дней вообще весь покрылся коростой и его положили лечиться. Подлечили и опять ко мне в гараж, но уж больше он на автоле ничего не жарил…» Третий дедов подопечный ухитрился стащить со склада магнето (очень существенная деталь системы зажигания на тогдашних автомобилях). Наверное, на продукты хотел поменять. Годы-то были тяжёлые, страна в развалинах, так что не только пленным, но зачастую и самим победителям досыта поесть не удавалось. А за воровство с производства карали скоро и жестоко. Дед рассказывал: «Поймали его, приводят ко мне. Плачет, в одной руке магнето, другой себя в грудь стучит: «Natschalnick, prosti»! Не знаю, почему, но я его пожалел. Только кулаком перед носом погрозил и оставил при гараже. Больше он, действительно, не воровал». А дед ещё со времён Осоавиахима боксом увлекался, так что демонстрация кулака, видимо, здорово подействовала… Фамилии тех военнопленных были Циммерманн, Дуренсбойк, Штадлер и Шульц. Но на снимке 1949 года точно не Штадлер: дед упоминал, что того ещё в 1947-м разоблачили, как военного преступника, офицера «SS», за которым вскрылись какие-то тёмные дела. Причём, разоблачили его сами же немцы. Штадлера прямо из гаража забрал «СМЕРШ». Военнопленные германского вермахта и союзников Гитлера продолжали работать на советских стройках вплоть до 1953 года. Умерших хоронили на городских кладбищах. Одна из таких братских могил находится в Петрозаводске на кладбище «Пески». Вот судьба. На этом же кладбище похоронен мой прадед, Виктор Корнеевич Завиденко, подорвавшийся в 1945 году на мине-ловушке, оставленной при отступлении финскими оккупационными войсками, воевавшими тогда на стороне гитлеровского рейха. Финны называют свою страну Suomi. Осенью 1939 года, когда уже было ясно, что до войны с Финляндией остались считанные дни, на Ленинградской фабрике граммзаписи была выпущена пластинка с песней на слова А.Дантиль (Френкель), музыка Дан. и Дм. Покрас, в исполнении Ансамбля Краснознамённой песни и пляски Ленинградского военного округа. Фактически СССР тогда напал на своего соседа. По понятным причинам эту песню после окончания «зимней» войны больше не исполняли, почти все пластинки с записью были уничтожены, а сама финская война почти шесть десятилетий оставалась «белым пятном» советской и российской истории. Жизнь так устроена, что большинство исторических фактов имеют неоднозначные оценки, в зависимости от позиции исследователя. Можно по-человечески понять чувства финнов, считающих несправедливым включение бывшей части финского Приладожья в состав России. Если бы не одно существенное «но». В 1941 году фельдмаршал Карл Густав Эмиль Маннергейм, не став штурмовать Ленинград (город, с которым связаны были его молодые годы), двинул свои армии на восток, вглубь территории СССР. Отношение местного населения к чужим солдатам всегда зависит от миссии, которую те выполняют. С 1941 по 1944 год финские войска оккупировали значительную часть Советской Карелии, включая города Петрозаводск, Кондопогу и Медвежьегорск, расположенные далеко за пределами исторической территории Финляндии. В них захватчики организовали концентрационные лагеря по типу гитлеровских, а сами эти города переименовали. Будучи коренным петрозаводчанином, я с малых лет знал об этих трагических временах в истории моего родного города. Но недавно посмотрел на сайте Andrew Heninen"а исторические фото и кино материалы, заснятые оккупантами. Маннергейм принимает парад в захваченном Петрозаводске на перекрёстке пр.Карла Маркса - ул.Дзержинского. Кадры военной кинохроники не редкость на российских телеэкранах, но я никогда не думал, что мне насколько горько будет видеть чужих солдат, марширующих по горящему МОЕМУ городу. В восточной (советской) Карелии финские войска были оккупантами, потому что выполняли именно захватническую миссию и вели себя по-фашистски жестоко с местным русским населением. Их вышвырнули отсюда 28 июня 1944 года, в день, годовщина которого празднуется у нас теперь ежегодно. Те концлагеря остались в памяти узников и в архивных документах. А в районе Медвежьегорска хорошо сохранились возведённые финнами мощные укрепления по типу «Линии Маннергейма», как на Карельском перешейке. Особенно непривычно видеть оскалившиеся острыми валунами противотанковые «зубы дракона», тянущиеся по городским окраинам через лес и огороды. Или вдруг пробирает холодком, когда внезапно замечаешь, что на дорогу с обеих сторон пристально глядят вмурованные в метровый бетон пулемётные амбразуры. Много наших солдат полегло в июне 1944-го при попытке взять Медвежью гору штурмом. Остаться на берегах Онежского озера у гитлеровских союзников не получилось. Зато по итогам Второй мировой войны СССР, как победитель, забрал у Финляндии и включил в состав Карело-Финской ССР территорию, размер которой значительно превышал предлагавшуюся финнам в 1939 году в обмен на Карельский перешеек (а Финляндия тогда отказалась и СССР начал «финскую» или «зимнюю» войну, которая длилась четыре месяца и дорого обошлась обеим сторонам). Какой же мерой теперь оценить, насколько мир послевоенный стал лучше по сравнению с довоенным? Стоило ли изменение границ европейских держав пролитой крови и миллионов человеческих жизней? Извлекло ли человечество уроки, опираясь на которые можно избежать подобных трагедий в будущем? - У меня нет однозначных ответов на эти вопросы. Но я твёрдо убеждён, что в любой стране граждане не должны использоваться в качестве пушечного мяса ради очередной «великой идеи фюрера» или новоявленного «гения всех времён и народов». Сергей Пьянов Сосняком по откосам кудрявится Пограничный, скупой кругозор. Принимай нас, Суоми - красавица В ожерелье прозрачных озёр. Ломят танки широкие просеки, Самолёты кружАт в облаках, Невысокое солнышко осени Зажигает огни на штыках. Мы привыкли братАться с победами И опять мы проносим в бою По дорогам, исхоженным дедами Краснозвёздную славу свою. Много лжи в эти годы наверчено Чтоб запутать финляндский народ. Раскрывайте ж теперь нам доверчиво Половинки широких ворот. Ни шутам, ни писакам юродивым Больше ваших сердец не смутить. Отнимали не раз вашу Родину, Мы приходим её возвратить. Мы приходим помочь вам расправиться, Расплатиться с лихвой за позор. Принимай нас, Суоми - красавица В ожерелье прозрачных озёр. |
|
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
||
 |
