Этот мой школьный дневник мы бережно храним вместе с дневником нашего сына. И скажу откровенно: мой собственный читать сегодня значительно интереснее. Хотя когда-то это занятие стоило моим родителям немало седых волос.
Впрочем, некоторые учителя, оценивая красными чернилами деяния своих воспитанников, совершенно не задумываются над тем, что их собственным пометкам суждена порой очень долгая жизнь.
Я так до сих пор и не понял, что значит - «Не подготовился к сочинению». Или вот красноречивое, на мой взгляд, замечание: «На уроках отвлекается, поворачивается, вертится». Сделайте урок интересным – не буду отвлекаться, а насчёт разницы между «поворачивается» и «вертится» можно только руками развести.
«Не выучил наизусть «Журавли летят» - получай, олух, единицу! Ну, знаете, двойку я бы исправил, а «кол» – это даже в какой-то степени почётно, поэтому пускай себе летят и дальше невыученными.
Или вот ещё перл: «Не выучил биографию Пушкина. Серёжа помнит, за что ему двойка была поставлена». Нет, не помню. Хоть учи биографию, хоть не учи: если дано тебе, то будешь творить для потомков, а нет – ничего не поделаешь. Талант – это от Бога.
«До сих пор не сдал сочинение «Осень». Вот попробовал бы кто-нибудь Пушкина заставить к определённому сроку что-то там конкретное сочинить в Болдино. Думаю, Александр Сергеевич счёл бы это оскорблением и вызвал обидчика на дуэль. Когда буду в соответствующем теме творческом настроении, тогда и сдам.
«Не переделал работу по истории». «Надо записывать уроки по всем предметам». «Не проработал ошибки». Да поймите же, у меня на это времени не хватает! Вокруг столько интересного!
«Исправил после уроков двойку на пятёрку». Фантастика какая-то…
Единица за сочинение на тему «Моё любимое занятие»! Круто. Что же Вас так уж в моём опусе возмутило? Сказать по правде, моими любимыми занятиями в том невинном возрасте были поспать, погулять, помечтать и полазить по чердакам. А что бы Вы хотели услышать от обычного мальчишки - непоседы? Кстати, ничего себе педагогика - "поздравили" ученика с Днём рождения...
Вот поэтому периодически появлявшаяся запись «Родителей Серёжи прошу зайти в школу» их уже не удивляла, да и для меня никаких особых последствий не имела. Впрочем, я всё-таки, по мере сил, старался оберегать предков от ненужных стрессов. Поэтому частенько «терял» тетрадки с двойками, а дневников у меня было два: парадный (для родителей) и рабочий (для учителей). Причём, как впоследствии выяснилось, мама об этом прекрасно знала, но тоже не хотела меня огорчать.
Наверное, в школе тоже в конце концов что-то заподозрили, поэтому однажды на родительском собрании торжественно выдали отцу на руки официально заверенную (!) ведомость с моими истинными оценками. Во иезуиты! По возвращении с вечерней прогулки безмятежного отрока ждал дома серьёзный разговор, но этот уникальный документ, снабжённый гербовой печатью нашей 113-й, к счастью, сохранился.
В другой раз наша классная, которой надоело, что я постоянно морочу ей голову, на перемене провела в моём портфеле обыск и вписала в найденный за подкладкой дневник все пять моих двоек, полученных в течение месяца, - рядышком, на страницу текущей недели.
Это был шок! Да, я сам виноват, не надо было прятать дневник. Но – тайный обыск, плюс явная подлянка со сваливанием всех двоек в одну кучу?! Потрясённый, я пришёл домой и всё честно рассказал родителям. Мне здорово влетело, но это уже не имело никакого значения. Наша классная просто перестала для меня существовать, и как педагог, и как человек.
Ответил я ей чисто по-мальчишески: выбил из рогатки все стёкла в её квартире. Думаю, она догадалась, чьих это рук дело, но шум поднимать не стала. Видимо, всё-таки чувствовала за собой долю вины в нашем конфликте.
Моё отношение к учёбе коренным образом изменилось с поступлением в Петрозаводское речное училище. На первом же курсе нас привели на судоремонтный завод, дали в руки скребки и заставили отдирать ржавчину с днища теплохода, вытащенного на берег. «А что это за серые бляшки, приваренные к корпусу?»- поинтересовался я у мастера. «Салага!-ответил он,-Это же цинковые протекторы! Без них ты бы корпус по три раза в год от ржавчины очищал!» С этого дня химия стала для меня не просто интересным, а одним из самых уважаемых предметов. Однако, решение задач типа: «Сколько грамм моли потребуется, чтобы съесть одну таблетку нафталина», меня всё равно не вдохновляло.
То же самое произошло и с «сопротивлением материалов» (знаменитая среди студентов-технарей «сопромуть»), когда куча нудных формул и заумных эпюр вдруг превратилась в откровение, почему деталь ломается, и при каких нагрузках, и почему именно в этом, а не в каком-нибудь другом месте.
Недавно мы отпраздновали 40-летие нашего училища. После торжеств, за чайком, ветеран-преподаватель «технологии металлов» спросил, помню ли я хоть что-нибудь из его учебного курса. «Как же, как же!», - говорю. А он действительно очень интересно преподавал, с огоньком, на завод к вагранке нас водил, везде его уважали, как специалиста-технолога, и нас это подтягивало. Я прямо на салфеточке набросал диаграмму сплавов «Fe-C», мы выпили по стопочке за перлит с аустенитом… Наставник явно остался доволен.
А вот от тригонометрии и других разделов высшей математики в памяти почти ничего не осталось, хотя пришлось ещё раз сдавать этот предмет уже в Академии госслужбы. Тут уж жизнь заставила применить старую, как мир, систему "ЗСЗ" (ЗазубрИл, Сдал, Забыл). Ну не моё это, что же тут поделаешь…